| |
Хотелось бы, чтобы военных потерь не было вообще, но 14 тысяч убитых советских воинов в Афганистане за 10 лет — это не такая уж большая цифра. Если сравнить с потерями США во Вьетнаме, то при всех оговорках при сравнении этих цифр (более масштабная война, участие регулярной армии Северного Вьетнама) США потеряли за те же 10 лет 58 тысяч убитыми, то есть в 4 раза больше. Уровень потерь Советской армии в Афганистане был существенно ниже и чем Российской армии на первой «чеченской». Уж целыми батальонами и бригадами в Афгане наши воины не гибли. Да и вообще, нынче становится очевидным то обстоятельство, что в обозримой исторической перспективе афганская кампания была одной из самых организованных войн СССР, а, может быть, и России.
Имеется в виду сравнение со старой Россией, а не с нынешней, которой на таком уровне организации не под силу и в сто раз более мелкая операция. Это был последний организационный и военный всплеск великой советской военной системы.
Операция по вводу войск и, в особенности, по десантированию 103-й воздушно-десантной дивизии, захвату Кабула и установления марионеточного правительства Кармаля Бабрака была проведена идеально, вошла во все военные учебники. Уж во всяком случае, не потребовалось многомесячных массовых бомбардировок афганских войск и инфраструктуры, как США в подобном случае. Потери были незначительны, а если бы не крушение самолета ИЛ-76 с 60 десантниками на борту, их бы и вообще почти не было.
Это была едва ли не первая русская война, где за гибель или даже за ранение солдата строго спрашивали с командиров. И уровень потерь подразделения был едва ли не главным критерием оценки деятельности командира. Служебные несоответствия, партийные взыскания и даже понижение в звании и должности раздавались весьма обильно именно за неоправданные потери.
Когда однажды наш парашютно-десантный батальон за примерно неделю боев потерял 6 человек, то проверяльщики из вышестоящих штабов вплоть до московских гнобили нас чуть ни полгода, а на репутации тогда еще молодого комбата эти потери отразились далеко не в лучшую сторону.
Это была война, на которой никто не посылал в атаки, как это зачастую показывают в фильмах об афганской войне. Прежде чем послать куда-то солдат, все возможные огневые точки надежно подавлялись огнем авиации и артиллерии, а при возникновении малейшей опасности — снова авиация, артиллерия, и только потом солдаты шли вперед.
Наконец, это была война, когда на поле боя не бросали ни раненого, ни убитого, а если в горячке боя забывали, то обязательно возвращались. Часто бывало так, что, вытаскивая тело одного солдата, гибли еще несколько, что может показаться со стороны и неразумным. Но в этом как раз и была высшая мудрость войны — солдат должен быть уверен твердо: его ни при каких обстоятельствах свои не бросят.
Это прибавляет ему и сил, и отваги.
«Преступления Советской армии в Афганистане: грабежи, насилие, расправы над мирными жителями»
Я далек от того, чтобы вовсе отрицать случаи и того, и другого, сопутствующие всякой войне.
Для квалифицированного разоблачения этого мифа нужна статистика, а у меня ее нет. Могу опираться лишь на собственный опыт и собственные ощущения.
Служа в одном из самых деятельных подразделений ВДВ в Афганистане, 350-м парашютно-десантном полку, за более чем 2 года мне так и не удалось поучаствовать ни в одном расстреле мирных жителей, ни в одной акции насилия и грабежа. Даже немного обидно.
У самого иной раз закрадываются подозрения — может быть, я не настоящий ветеран? Мне доводилось слышать рассказы об этом, но всегда через третьих лиц, и самих предполагаемых насильников и убийц мирных жителей я лично не видел.
Операции по зачистке кишлаков были по большей части организованы так, что мы лишь блокировали населенный пункт, а «зачищали» его подразделения Царандоя (МВД) и ХАД (Госбез). То есть сами афганцы. Если душманы прорывались, то здесь уж мы вступали в бой. Бывали случаи и непосредственного участия в расчистке населенных пунктов, как в нескольких операциях под Кандагаром в 1983 году.
Здесь нужно представить, что подразделению ставилась задача на день, от восхода до заката оно должно было пройти значительную территорию, зачастую с боем, и выйти к назначенной точке. Это сильнейшее и физическое, и психологическое напряжение, заниматься грабежами и насилием было попросту некогда, да и не было сил. Кроме того, население из этих районов заблаговременно уходило, а в домах, кроме рваного блохастого тряпья, ничего не оставалось.
Честно говоря, я с трудом представляю возможность сексуального насилия в таких условиях, даже если она бы и представилась. В этом случае нужно было успеть кого-то изнасиловать практически «без отрыва от производства», то есть участвуя в бою, на виду у товарищей, на жуткой жаре, находясь в крайне измотанном физическом состоянии (что такое 2–3 дня непрерывных боев, может понять лишь участник такого мероприятия), в совершенно антисанитарных условиях. Да и сам вид большинства афганских женщин был далек от образа секс-бомб с нынешних рекламных плакатов. Это же каким либидо надо было обладать, чтоб совершить акцию насилия в таких условиях!
В горах же, где происходила большая часть наших войн, и вообще никого не изнасилуешь, разве что самку тушканчика. Кроме того, подразделение — это же большой коллектив, в нем есть и офицеры, и политработники, и особисты… Прежде чем что-то совершить, ты должен вступить в сговор, что просто нереально.
А «просто так», самовольно, как это показано в фильме «9 рота», ни офицеры, ни солдаты по афганским кишлакам не ходили.
|
вайпер, все, как предсказал эксперт (+) -- Филипп3 -- 27.08.13@11:56 (Чит.: 301)