Интервью с главфанатом -- SL -- 19.01.11@11:10 (Чит.: 199)- Во всей простыне больше всего фпечатлил момент -- SL -- 19.01.11@11:45 (Чит.: 167)
| [Индекс] | [Посмотреть ветку] | [Настройки] | [DVDSpecial.ru] |
Интервью с главфанатом
Автор:
<>
Дата: 19.01.11, @11:10
|
который от гражданина Мутко: --------------- 33-летний Александр Шпрыгин возглавляет Всероссийское объединение болельщиков (ВОБ) — структуру, созданную в 2007 году при поддержке главы Российского футбольного союза Виталия Мутко. Можно сказать, что судьба самого Шпрыгина развивалась вместе с историей фанатского движения последних полутора десятков лет. По сети ходит фотография конца 90-х, на которой Шпрыгин поднимает правую руку в жесте, сильно напоминающем нацистское приветствие. Сейчас президент ВОБа говорит, что просто вытянул руку вверх и вообще «молодой был». Он провел год в СИЗО «Матросская тишина» по обвинению в нападении на лидера рок-группы «Коррозия металла» Сергея Троицкого (Паука), в компании которого был запечатлен на той самой фотографии. Уголовное дело закрыто. В последние годы Шпрыгин объявил о создании электронной системы учета проданных билетов на футбольные матчи для пресечения спекуляций, формирования базы данных участников движения болельщиков и разработки и согласования с МВД правил поведения на трибунах. А сейчас он вынужден отчитываться перед широкой публикой за всех российских фанатов — и тех, кто был на Манежной, и тех, кого там не было. — Многотысячная акция протеста, устроенная в ответ на убийство кавказцами фаната «Спартака» Егора Свиридова, встреча Владимира Путина с представителями фанатского сообщества, посещение премьер-министром могилы убитого — все эти события минувшего декабря заставили заговорить о фанатском движении как о новой силе, влияющей на политическую жизнь в стране. Осознаете ли вы себя такой силой? — Приглядевшись к участникам встречи 21 декабря, Владимир Путин сказал: «Да, ребята, составчик у нас ничего. С ним можно решать задачи». И добавил, что состоявшаяся встреча не должна стать последней. После этого многие заговорили о том, что в России зародилась новая сила под названием «футбольные болельщики». Но я бы не стал утверждать этого категорически. По данным соцопросов, каждый пятый россиянин поддержал действия болельщиков на Манежной. Так что болельщики — это просто один из срезов общества. Встреча с премьер-министром мне не кажется заходом в политику, как и то, что мы плотно общаемся с министром спорта Виталием Мутко. Мы же не разворачиваем политические лозунги. А если какие-то лозунги и есть, то они общенационального характера. Ведь о том, что нужно бороться с беззаконием и обеспечить неотвратимость наказания, говорят все, в том числе первые лица страны. — Декабрь показал, что футбольные фанаты — это сила, которая быстро мобилизуется и способна выйти на политическую арену. — Фанаты не пойдут по зову неизвестно кого неизвестно куда. Они послушают своих лидеров, но лидеры не могут привести людей на мероприятие, которое не укладывается в общие представления о ценностях болельщицкого коллектива. У них есть устои — верность своему клубу, своей группировке. И если лидеры собираются и решают, то они могут предложить лишь что-то соответствующее общим идеям. Если завтра кто-то из предводителей придет и скажет: «А давайте пойдем и что-нибудь разгромим», — то прежде чем принять решение, все десять раз подумают. — Рядовые члены фанатских группировок близки или далеки от мира российской политики? — Фанаты могут участвовать в политических мероприятиях, но они делают это не под эгидой своих клубов. Случается, что кто-то обеспечивает массовку каким-то политическим акциям, но это показатель того, что политические силы, которые эти акции организуют, слабы и не могут собрать людей иначе. То, что у всех, подчеркиваю у всех, партий, есть система ставок за каждое лицо, приведенное на митинг, — не секрет. Туда могут ходить и фанаты, но они же не надевают там шарфы. Если завтра раздастся звонок и на том конце трубки скажут: «Ребята, нужно сходить и постоять часок с флагами, которые мы вам дадим, а за это мы платим сто тысяч», — то, конечно, ребята сходят, как они это и делают постоянно. За все время, сколько я помню, без денег выходили на улицу только при победах сборной, когда с флагами вываливала вся страна, и на какие-то собственно фанатские акции. Но опять же никто не будет организовывать демонстрацию «“Спартак” за Зюганова» или «“Динамо” за Жириновского». Понятно, что 90 процентов фанатов посещают спортзалы и хорошо подготовлены физически. Поэтому к ним могут обращаться и по поводу разных специфических мероприятий. Летом, например, обсуждался вопрос, какая группировка избила защитников Химкинского леса. Но если кто-то это и делал, то не под эгидой своей группировки. Для ценностей фанатского движения не так важно, вырубят этот лес или нет. Но обратиться к организованным крепким ребятам со специфической просьбой могли. — Такие специфические просьбы обычно выполняют не менее специфические структуры… — Фанатов сейчас многие сравнивают с «бригадами» 1990-х. Правда, тогда стволы были боевые, а сейчас — травматика. Должен сказать, что на встречу с премьер-министром как с охраняемым лицом нас пускали через рамку металлоискателя, и количество сданных участниками этой встречи травматов меня несколько шокировало. Как «братва», так и фанаты могли оперативно собраться для отстаивания своих устоев. Только для «братвы» такая жизнь была способом заработка. А фанаты сами готовы тратиться. И устои у них не воровские. Впрочем, сравнение по принципу сплоченности рядов, особого образа жизни — возможно. Фанатская масса очень неоднородна. Есть фанаты одной команды, которые друг с другом даже разговаривать не станут. Но все-таки они способны объединяться во имя какой-то общей идеи. — Вы член Либерально-демократической партии. Насколько активно вы и другие болельщики участвуете в политике? — В уставе ВОБа, изменения в который вносились в феврале 2010 года, записано, что объединение находится вне политики. Это соответствует Хартии ФИФА. Однако фанатское движение давно интересует разные политические силы. Первым на фанатов в 1998 году обратил внимание Жириновский. В центральном аппарате у них есть отдел по работе с фанатами. К ним обращаются за некоторыми незначительными благами — например, сделать депутатский запрос, помочь с организацией поездок или в издательском деле. Они обычно помогают. Взамен ничего не просят, но рассчитывают, что это запомнится и сыграет свою роль на выборах. Сейчас мне все почему-то тычут в лицо мой партбилет. Я не скрываю, что вступил в ЛДПР в 1998 году еще молодым человеком. Осознанно я сделал свой выбор или неосознанно, уже не скажешь. Тогда вступил не я один. Нам предложили сделать удостоверения помощников депутатов, для этого следовало вступить в партию. И мы вступили. Но сейчас мотивы уже не важны. Фанат не должен быть б…ю. Если ты выбрал команду или партию, то будь ей верен. В центральный аппарат партии я не вхожу. И с фракцией тоже не связан, хотя у меня дружеские отношения с руководителем думской фракции Игорем Лебедевым — он тоже активный болельщик, болеет за «Локомотив». — С фанатами работает не только ЛДПР… — Позже стали обращаться разные молодежные организации. «Наши» в принципе не скрывают, что наиболее активную часть их рядов составляют футбольные фанаты. Обращались и другие, у многих деятелей таких организаций есть свои контакты в фанатской среде и через них они могут решать свои задачи. Им ведь нужна массовка. Или могут быть нужны крепкие парни — для охраны мероприятий. Или еще для чего-нибудь. 2011 год — предвыборный. Поэтому фанаты обязательно будут «обрабатываться» различными силами. Но, надеюсь, что у движения хватит ума и воли не пойти за кем-то слепо. Иначе оно потеряет свою суть и просто развалится. — Вы признаете, что фанатское движение неоднородно. Можно ли давать гарантии за всех сразу? — Неожиданно проявить себя могут только какие-то незасвеченные публично активисты. Я, например, не могу. Вот сейчас меня зовут на съезд одного нового движения. Я понимаю, что не пойду туда, потому что если зафиксируют, что я сидел в президиуме — даже если никого больше из фанатов там не было, — сразу пойдут слухи: «Там был Шпрыгин — значит там фанаты». Мне придется объясняться с другими лидерами фанатского сообщества, а мне это совсем не нужно. Конечно, возможно, что активисты фан-движения активно проявят себя и в каких-то общественных структурах. Если государство захочет, оно может найти средства, чтобы направить энергию этих людей в какое-то другое русло. Однако такие шаги должны делаться открыто. А не так, чтобы Мутко собрал у себя трех-четырех человек и сказал: «Знаете, есть мнение, что вам следует вот этим и этим заняться». После Манежной — Футбольные фанаты попали на первые полосы политических изданий после событий на Манежной. Как вы относитесь к этим событиям, которые заставили говорить о фанатах не только как о новой силе, но и как о проблеме, в том числе политической? — Есть официальная позиция фанатских организаций, заявляемая их лидерами, представленная на фанатских сайтах и транслируемая в интервью. Официальная позиция относительно Манежной площади была такая: туда не ходить. Но говорить, что там не было фанатов, нельзя. Там были молодые люди, делающие первые шаги в футболе. Они в своих действиях ориентируются не только на официальную позицию, но на все те мнения и идеи, которые обсуждаются на форумах и в гостевых. Официальное мероприятие было на Кронштадтском бульваре — оно прошло организованно и тихо. На Манежной все организовывали не фанаты. Фанатов туда только призывали прийти — и эти призывы размещались на фанатских сайтах. Поэтому я не стану говорить, что фанатов на Манежной не было. Нас спрашивали: «Почему вы не удерживали ребят от похода на Манежную площадь?» Ну а почему мы должны удерживать — у этой акции были свои организаторы. И люди пришли на нее по зову сердца. Потом, вечером, когда стало понятно, что события развиваются неблагоприятно и могут не лучшим образом сказаться на репутации фанатского движения, ВОБ официально осудил происходящее. Важно еще понять: МВД, допустим, может бороться с организованной преступностью, влиять на нее как-то, условно говоря, найти, с кем там надо встречаться. А с уличной преступностью такая борьба невозможна — это элемент уличной жизни. Точно так же можно контролировать крупные фанатские группировки, но нельзя «карликов» — пацанов 16–17 лет, которые хотят влиться в движение. Такой дернул бутылку-две крепленого пива, надел шарф — и все, он считает себя фанатом. — Иными словами, серьезных фанатов, активных членов фанатских группировок, на Манежной не было? — Я как-то общался с федеральным судьей, которая говорила, что когда обвиняемый заявляет что-то вроде «Да как вы можете думать, что это я его избил, да если б я его бил, от него бы мокрого места не осталось», то тем самым косвенно признает свои помыслы и имеющиеся возможности. Но все-таки я скажу, что если бы на Манежной дрались фанаты, кадры оттуда были бы в разы страшнее. Мы общаемся с омоновцами. С генералом Хаустовым — командиром московского ОМОНа у нас хорошие отношения. Мы однажды даже в футбол с омоновцами играли — выиграли 6:2. Предлагали попробовать силы на ринге, но они не захотели — уж не знаю почему. Так вот, после акции на Манежной бойцы омоновские нам сказали, что у них был четкий инструктаж: не работать жестко, они стояли как мальчики для битья. Все ведь видели кадры из Минска после президентских выборов, там видно, как может действовать ОМОН в случае необходимости. И когда мы видели, как на Манежной омоновцы плотно стояли живым щитом и выдергивали отдельных кавказцев, закрывая их своими телами, фанаты тоже сказали «Браво»! — Тем не менее после Манежной заговорили вовсе не о подростковом хулиганстве, но о фанатском движении в целом… — Конечно, после Манежной многое изменилось. Ведь любой человек может подумать: «Так значит теперь, если фанатам снова что-то там не понравится, они опять выйдут на улицу и начнут громить?» Поэтому к нам, разумеется, будет более пристальное внимание. На последней встрече с Мутко специально обсуждались мероприятия по отсечению экстремистской составляющей от фанатского движения. И Мутко поддержал наши инициативы. Конечно, фанаты сейчас на пике славы, на гребне волны. Но это палка о двух концах. Важно, чтобы у некоторых ребят не закружилась голова. Чтобы они сохранили самообладание. Встреча с Путиным, картинка, показанная по телевидению, — все это хорошо. Но теперь настало время серьезной работы. — Какой? — Если в 2011 году кому-то удастся перетянуть все фанатское движение на свою сторону, завлечь его в свой сектор электорального поля, это всерьез может повлиять на исход выборов. Возможно, чьи-то политтехнологи и готовят какие-то комбинации. Чтобы этого не допустить, сейчас будут реализовываться государственные программы — вовлечение молодежи в спорт, обучение основам молодежной политики. Сейчас Федеральным министерством спорта дано указание региональным министерствам спорта и молодежной политики готовить такие программы, такое же указание дано региональным структурам ВОБа. В феврале я поеду по стране, проеду 60 регионов, проведу встречи и буду налаживать эти программы на местах. Потому что ЦСКА, «Спартак», «Локомотив» — это столицы. А есть страна. В конце концов, Владимир Владимирович на встрече нас не просил и не призывал идти за кем-то там. Он просил не допустить проникновения экстремистов в фанатскую среду. И без помощи самих фанатских организаций это сделать невозможно — как бы власти ни задавались этим вопросом. Думаю, теперь фанатское сообщество сплотится для того, чтобы отсечь нежелательные силы от движения. А лучший способ проявления такой работы — через спорт, через соревнование. Думаю, в 2011 году будет проведено довольно много фанатских турниров. — Василий Якеменко говорил, что «Наши» совместно с ДОСААФ планируют специально заняться всеми, кто попал в милицейские базы после акции на Манежной. Как вы относитесь к такой работе по базам? — Василий прав: заниматься надо. Общественные организации должны заниматься теми, кто попал в милицию. Потому что формально просто так в милицию у нас не попадают. Но более подробный комментарий я дать не готов, поскольку не знаю, как именно он собирается осуществлять свою работу. Национализм без экстремизма — Акция на Манежной площади прошла под очевидно националистическими лозунгами. После нее вряд ли можно утверждать, что фанатское движение «вне политики» и что у него нет объединяющей политической идеи… — В националистических настроениях фанатов нет ничего плохого. Там ведь все переплетено. В 1990-х годах у нас появились скинхеды. Я прекрасно помню это время, сам был тогда молодой. Эти скинхеды вообще не знали, зачем они появились. Тогда они решили, что главный враг для них — негры. И били негров и узкоглазых, потому что западные скинхеды, которых они видели в кино, тоже били негров и узкоглазых. Но потом до них как-то дошло, что негры в нашей стране — редкий вид, приехали сюда учиться за свои деньги, в общем, никаких трудностей ни для кого не создают. Потом за нулевые годы Москва превратилась в маленький Кавказ. И многих это стало раздражать. Это не фашизм никакой. Русский народ — государствообразующий, как ни крути. И от этого надо плясать. Большинство фанатов примерно так и думает. Они же не ходят бить кавказцев у метро или антифашистов. Точнее, если они увидят антифашистов, то, может быть, их и побьют, но они не ходят их искать специально. Их национализм не политического экстремистского толка. Это просто так понимаемая и выражаемая таким образом любовь к родине и своему народу. Кричалка «Русские, вперед!» с полным пониманием воспринимается и Билялетдиновым, и другими не русскими по национальности игроками нашей сборной. — Однако именно этот фанатский национализм, возможно, и заставил премьер-министра России пригласить лидеров фанатов на встречу. — Не надо думать, что после того, как с фанатами поговорила власть, они немедленно станут толерантными и подружатся с кавказцами. Так не бывает. Власть встречалась с нами, чтобы не допустить волнений в обществе. И их не будет. — Ведете ли вы какой-то диалог с кавказскими болельщиками? — Среди 63 региональных отделений ВОБа есть чеченское, кабардино-балкарское, осетинское и дагестанское. У нас проводится ежегодный турнир фанатских команд по футболу под эгидой Российского футбольного союза, представители этих отделений тоже приезжают, мы играем в футбол и вообще находим общий язык. На встрече с Путиным были люди из Чечни, из Осетии, из Дагестана — они тоже выступали, им было что сказать. Но кавказские фанатские организации менее влиятельны даже на своих стадионах, чем, скажем, группировки ЦСКА или «Спартака». Мы с их клубами постоянно ведем переговоры, чтобы они дали больше возможностей и полномочий своим фанатским группировкам. Потому что фанатское движение — это то, где мы, русские, можем являться законодателями мод для кавказской молодежи. — В Югославии противостоянию между народами в 1990-х предшествовали столкновения между фанатскими структурами, а лидеры сербских фанатских группировок потом сказали свое слово и во время гражданской войны. Вас не беспокоит аналогия? — Мы помним и пример Италии, где Сильвио Берлускони вошел в политику с президентского поста в клубе «Милан». С Путиным нам общаться понравилось, и если он решит стать российским Берлускони, мы возражать не станем. (http://www.expert.ru/expert/2011/02/volnenij-ne-budet/) |
Сообщения в ветке
Интервью с главфанатом -- SL -- 19.01.11@11:10 (Чит.: 199)
Во всей простыне больше всего фпечатлил момент -- SL -- 19.01.11@11:45 (Чит.: 167)