| |
ГОРОДСКОЙ ЗАКОН 101
Дональд Вильямсон (перевод с английского)
12 сентября 2009 г.
Я вырос в белом пригороде большого города на севере США и не имел контактов с неграми, пока не выучился на юриста. После института я искал место и не имел представления, что через 25 лет я буду самостоятельным юристом по семейным и гражданским делам с чернокожей клиентурой. Лучшее предложение я тогда получил от маленькой комнании, специализирующейся по банкротству. Большинство клиентов были негры. Несколькими годами позже я открыл своё бюро и многие бывшие клиенты перешли ко мне.
Большинство людей не знает, что за пределами работы с корпорациями и ценными бумагами, в любом большом городе юристы в наибольшей степени живут за счёт ненормальных отношений с обществом негров и других меньшинств из третьего мира. Конечно, и белые нанимают юристов, но в городах, где есть негритянское население, большинство, которое нанимает юриста, — негры. В расовом отношении юристы, как полицейские и социальные работники, редко имеют дело с белыми.
Меня сделали расово небезразличным мои негры-клиенты, которые быстро разрушили мои представления о равенстве рас. Моё пробуждение не есть результат одного или нескольких эпизодов, а тысяч наших взаимоотношений.
День за днём мои клиенты не перестают изумлять меня. Нет лучшего и более тщательного расового образования, чем провести время с неграми, а ведь мои клиенты далеко не бедные и не самые некомпетентные. Они не нуждающиеся преступники, которым адвоката даёт общество. Это люди, которые могут оплатить (или думают, что могут) услуги адвоката по разводу, опеке, дорожным спорам и т.п. Некоторые работают на правительство и получают 60-70 тысяч в год, но и эти люди разительно отличаются от белых.
Они Не Знают
Одна из самых потрясающих вещей о неграх — это то, чего они не знают.Многие негры не знают своих телефонных номеров. Они могут говорить, что знают, но на самом деле не знают; и эта проблема ухудшается с популярностью портативных телефонов. По меньшей мере треть номеров, которые негры-клиенты оставляют у секретаря или на ответчике, неправильны. Часто будущий клиент звонит несколько раз и каждый раз оставляет иной вариант того же номера. Мне приходиться звонить несколько раз, пока я не попадаю в нужное место. Сначала я думал, что это я невнимательно записываю номера, но теперь я знаю, это не так. С идентификацией я вижу, что, называемый клиентом номер, не сходится с номером на экране. Некоторые не оставляют никакого номера. Примерно четверть сообщений, оставляемых неграми-клиентами, не имеют ни номера, ни имени. Понятно, что таким невозможно ответить.
Значительное число негров, приходящих ко мне в офис, не знают свой домашний адрес ( такое случается чаще, чем реже). Многие не знают имён супругов. Я должен предупреждать негров-клиентов, какие сведения они должны записать для меня, когда придут; иначе я получаю ответ: «Если бы я знал, что вы меня это спросите, я бы приготовил».
Часть негров-отцов знают имена своих детей, но не умеют их написать. По причине распространения среди негров необычных имён, я могу только гадать о их написании. Один негр-клиент посоветовал, что хотя он не знает, как пишутся имена его детей, но я могу посмотреть их в энциклопедии. А многие признаются, что они даже не знают, как правильно сказать имя ребёнка. С другой стороны, негритянки большей частью , хоть и с трудом, могут назвать имена своих детей, но не знают их фамилий, так как дети от разных отцов. Часто негритянки оскорбляют тебя, если неправильно произносишь очень необычное имя, которое она дала ребёнку.
Самое необычное имя из моей практики Яяххвваттюдденн. Я ещё не встретил человека — белого или негра, — который мог бы сказать его верно. К моему удивлению это имя должно произноситься «Я хватаю день». У Яяххвваттюдденн есть братья и сёстры: Рахиим, Утопист, Желайилименя, Сид-Тимоти, Киззма и Лариларил. Я иногда спрашиваю негров-клиентов о причинах выбора таких необычных имён, самый частый ответ: «Я не знаю. Хорошо звучит». Этот ответ я получил также от матери, которая назвала ребёнка Уборная (см. внизу имена, которые я встретил в своей практике.)
Я имел клиента, который не знал своего имени. Его все называли по кличке, и он забыл своё имя. Это вовсе не так шокирующе, как кажется на первый взгляд. Многие имена как Пхе-анджой, Квизреаун или ДжайесахДжхнай настолько странные и не удивительно, что их не используют и забывают.
Имена не единственные вещи, которых негры не знают. Я заполнял анкету для женщины и спросил сколько лет её мужу. Она не знала. Я задал ей следующий вопрос анкеты: день рождения мужа. Потрясающе, она знала. Но как она была изумлена, когда я сказал, что возраст мужа можно высчитать по дню рождения.
Когда негр-клиент звонит мне первый раз, самая трудная часть — понять, в чём дело. Обычно они начинают с середины, и если не остановить, то будут крутить этот кусок много раз, но ничего о деле. Они звонят по поводу документов, полученных по почте, но никогда не имеют этих бумаг перед собой. Они звонят насчёт информации, но никогда не имеют бумагу и ручку наготове, чтобы записать. Я научился задавать прямые вопросы: «Как тебя зовут? В чём дело?» Если за три минуты клиент не может внятно ответить, я назначаю ему встречу в моём бюро и прошу принести задаток. В таком случае я должен слушать эту ахинею, только если они приносят деньги.
Негры-клиенты, с которыми я уже имел дело, уверены, что я немедленно должен узнавать их по телефону. Вот типичный разговор.
С кем я разговариваю?
Я ваш клиент.
У меня много клиентов. Могли бы вы сказать, кто вы?
Я по разводу.
Можете вы назвать мне ваше имя?
Руфус.
Руфус, могли бы вы сказать мне вашу фамилию?
Разговор может длиться и длиться, пока я наконец нахожу, кто он.
Я не веду телесные повреждения и проблемы с товарами, но негры всё равно просят меня затеять судебное дело: «Мой пылесос сломался. Можете мне помочь?»
Белые клиенты приходят на встречу вовремя или звонят, чтобы извиниться или перенести встречу. Как это ни парадоксально, только 5% негров-клиентов приходит вовремя, где «вовремя» означает час и два после назначенного. Лишь один из пяти появляется в первый день. Тонкая струйка капает на следующий день и через день. Но большинство не приходит вовсе. Пропустить встречу никогда не проблема для негра. Они потом просят о другой встрече 4, 5, 6 раз и не приходят ни на одну. Уменя был клиент, который назначал более 50 встреч, прежде чем появился в бюро. Это большая редкость получить от негра-клиента предупреждение, что он не сможет прийти.
Когда я начал работать, я следовал практике принятой среди белых и звонил, напоминая о встрече, но с неграми это не приносило пользы: они благодарили и не приходили. Я также звонил клиентам, которые пропустили встречу, чтобы назначить новую. Это также не работало. Самый частый ответ: «А чего ты мне звонишь?» И это никогда не их вина. У них миллионы отговорок, но я никогда за 25 лет ни разу не слышал: «Я забыл» или «Простите, я не смог».
Так как время встречи неграми-клиентами не уважается, я назначаю всех на одно время. В субботний день я могу назначить 20 встреч на одно время, и это не проблема, потому что приходят немногие и ещё меньше вовремя. Только один раз за 25 лет пришли все.
Многие негры неспособны объяснить самые простые вещи. Когда их вызывают давать показания в суде, совершенно не играет роли, сколько раз вы репетировали. На освидетельствовании они могут потрясти тебя. Некоторые лгут просто так и запутываются в этой лжи, но основная масса имеет такой низкий IQ (коэффициент умственного развития), что не могут связать самых простых вещей. Чаще всего они произносят то, что первое приходит им в голову. Если суд продолжает спрашивать, они не могут вспомнить того, что сказали секунду назад.
У меня был негр-клиент, которого судила жена за алименты на детей. Перед судом он сказал мне, что у него есть двое детей от предыдущего брака. Это было в его пользу, так как в таком случае он меньше должен был платить теперешней жене. На суде жена заявила, что у него нет детей помимо их брака. Когда суд спросил его о детях в предыдущем браке, он ответил, что их у него нет. Позже я спросил его, почему он на суде сказал, что у него нет других детей, я мне заявил, что есть? Тот ответил: «А что, разве я так сказал?» Я так и не узнал от этой пары, какой вариант правда.
Множество негров-клиентов испытывают проблему следовать простым указаниям. По делу о нарушении правил дорожного движения судья вместо приговора назначил просмотр фильма по правилам вождения. Зал суда на втором этаже, а кинозал на первом. Сначала судья, потом я объяснили ему, что надо пойти в кинозал на первом этаже и после просмотра фильма пронести судье корешок, что он смотрел фильм. В назначенное время тот не пришёл. Позже судья позвонил мне, что клиент не понял наших инструкций: из суда он пошёл в ближайший кинотеатр, посмотрел кино и принёс судье корешок билета.
Я давно перестал спрашивать негров-клиентов, почему они что-либо сделали. Это не стоит усилий. Большинство и не знает. Те, которые знают, не могут связно объяснить. Если некоторые объяснят что-то связное, то назавтра это будет иная история. И так столько раз, сколько его спросишь.
Пример. На разводном процессе негр всячески старался скрыть от жены имущество, которым он владел, чтобы не делиться (это делается часто обеими сторонами). В суде было установлено, что уже после начала процесса муж купил недвижимость. В лицензию владельца муж вписал имя жены: достаточно странно, когда ты хочешь скрыть это от неё. Я спросил его, почему он так сделал, и это была моя глупость, как и ожидалось, он не смог дать объяснение, которое бы имело какой-нибудь смысл.
Негры-клиенты часто говорят, что знали, что их обманывают, но всё равно подписывали бумаги. Я сдался давно и больше не спрашиваю: зачем же ты подписывал — разумный ответ не получишь.
Негры-клиенты делают ошибки в письменном и разговорном английском, которые зачастую комичны. Один, чтобы доказать, что он говорит правду, потребовал «полиэстер (полиграф) тест». Второй отчаянно требовал встречи со мной «между вторником и средой». Один с непокрытым чеком (ноль денег на счету) ссылался на «недостаточные ассигнования» на его счету. У моих клиентов есть «спекулятивные (специфические)планы в работе», им нужен «неоспоримый» развод (развод без суда, по соглашению), «отвратительный» или «неиспробованный» развод. У них в семьях «насекомые» (insects вместо incest (инцест, кровосмешение)», им нужно «разлинировать (аннулировать) дело», получить бесплатную «репутацию (рекомендацию)», они интересуются размером «подлога (залога)», хотят «посоветовать мне развод (посоветоваться со мной о разводе)» или встретиться с «прессой (посредником)», знать о величине «гонорреи (гонораре)». Один заявил: «У меня своя машина, но она не моя», другой, обвиняемый в эксгибиционизме (форма полового извращения, при которой половое удовлетворение достигается обнажением половых органов в присутствии лиц противоположного пола), настаивал: «Я же не вытаскивал эту штуку из штанов».
Мне потребовалось много времени понять их жаргон. В первый месяц мужчина спросил насчёт «положить чемодан на кота». После расспросов я узнал, что он хотел возбудить дело против кого-то, так что, когда позже меня спросили занимаюсь ли я багажом, я ответил — да, занимаюсь.
Я делаю для моих клиентов хорошую работу и этим горжусь. Но за 25 лет я не имею НИ ЕДИНОГО примера, когда бы негр сказал спасибо или похвалил. Когда ты зависишь от негра принятая вежливость для них не существует. Негры за редчайшим исключением признают свои ошибки, ведь это всегда вина другого. Самое частое объяснение: «Они протягивают меня через изменения». Мне так ещё не удалось выяснить, что бы это значило.
Мы в большинстве лжём, когда верим, что это нам поможет. В работе с неграми я пришёл к заключению, что они не понимают разницы между правдоподобной ложью и идиотской фантазией. Они убеждены, что им обязаны верить. Негры-клиенты часто дают мне такую несусветную ложь, которую невозможно защитить. Когда я говорю, что история невозможна, они сердятся и орут ругательства. Типично они заявляют: «Я тебе плачу. Ты обязан верить, что я говорю».
Часто, невзирая на мои предупреждения, они выходят свидетельствовать и показывают явную ложь. Судья в таких случаях останавливает заседание и говорит мне выйти и «выпрямить показания», он не хочет слушать в суде сказки. Я выхожу с клиентом и советую ему говорить правду или, по меньшей мере, что-нибудь правдоподобное, тогда он начинает ругаться и орёт: «Почему ты это мне говоришь. Ты обязан быть на моей стороне».
Мой клиент, священник, свидетельствовал в суде по разделу имущества при разводе с женой, с которой он не жил долгий срок. Жена показала, что он жил не с ней, а у «этой бляди». Священник же сказал, что он как «божий человек» жил с женой и жена лжёт, а ему надо верить. Раз так, судья решил, что муж должен выплатить жене за все расходы, связанные с совместным проживанием. Я подумал, что священник не умён, так как сумма набиралась большая. Когда он уяснил, как дорого быть «божиим человеком», то переменил песню: «Судья, вы поверили мне? Верьте моей жене. А я просто старый негр-лгун». Смех в зале суда не удалось остановить.
Посторонние Дети
«Посторонние дети» одна из моих специализаций. Посторонними детьми негры называют внебрачных детей, которых абсолютное большинство. Негры очень успешны в делании детей, но не в выращивании. Эта проблема является огромной нагрузкой на общество, ведь закон был написан в расчёте на белых людей.
В моём штате родитель не-опекун — практически всегда отец — платит алименты опекуну — практически всегда матери. Она получает 20% от его чистого дохода за одного ребёнка, 25 за двух и 50 за пять и больше. В случае детей от разных матерей каждая мать получает 20% за первого ребёнка. Так что отец с пятью детьми от пяти матерей долже платить 100% заработка?! У меня был отец с 12 детьми от 10 женщин. Он должен был платить 250%. С неграми этот закон не имеет ровно никакого смысла. Судья должен исходить из возможного.
Негры не платят алименты, если они только те не высчитываются принудительно из заработка по месту работы. Поэтому они или не работают, или меняют работы часто, чтобы сборщики алиментов не поспевали.
Когда я спрашиваю негров-клиентов, платят ли они алименты, они всегда отвечают: «Да, безусловно. Я отдаю моим детям каждую копейку». Это всегда ложь. Многие не знают своих детей в лицо. Дети для негров не имеют такого значения, как для белых. На деле по банкротству судья сказала ответчику, что тот не сможет платить за Кадиллак и на детей. На что тот скоренько ответил, что выбирает Кадиллак, а детей судья может взять себе. Судья всплеснула руками и убежала в свою комнату. В другом случае ответчик стоял перед выбором Кадиллак или дом. Он решил: «В машине можно жить, а на доме нельзя ездить. Забирайте дом».
Самая вредная часть работы с неграми-клиенами — получить оплату. Если верить обещаниям и ждать до окончания дела — деньги пропали. Одного клиента я судил и по решению суда после долгих мук получил причитающиеся мне деньги. Через 6 месяцев он приходит ко мне с новым делом. Я сказал, что мне не нужен клиент, который не платит по счетам. Он рассвирепел: «Ты же получил свои деньги, чего ты жалуешься». Негры-клиенты не знают сколько на их счету и постоянно обвиняют, что банки крадут их деньги. Многие знают, что их счета закрыты, и всё равно выписывают на них чеки.
Негры кричат и обзывают меня каждый день. Я знаю, что это нормально для их «культуры». Я обычно игнорирую это, хотя крик в ответ работает лучше.
Мой опыт не уникален. Большинство юристов расовые реалисты, но не признают этого открыто. Люди, которые имеют контакты с неграми, самые первые признают расовые отличия. Они хотели бы не иметь дел с неграми, но это часть работы. При первой возможности любой юрист — даже негр — уйдёт работать с белыми.
------------------------
Примечание переводчика.
На основании моего опыта я не могу согласиться с автором статьи. На самом деле всё гораздо хуже...
|
Про негров. Неполиткорректное. Много букв (+) -- menedzher -- 28.09.09@14:58 (Чит.: 451)