| |
Выдающийся художник XX века кинорежиссер Андрей Арсеньевич Тарковский отправил это письмо Председателю Президиума Верховного Совета СССР, Генеральному секретарю ЦК КПСС Юрию Владимировичу Андропову 6 февраля 1984 года.
Уважаемый Юрий Владимирович!
Юрий Владимирович не мог на него ответить. Он был при смерти, секретариат получил письмо за несколько дней до его кончины.
Председателю Президиума
Верховного Совета СССР,
Генеральному секретарю ЦК КПСС
тов. АНДРОПОВУ Ю.В.
от народного артиста РСФСР,
кинорежиссера
А.А. ТАРКОВСКОГО
Уважаемый Юрий Владимирович!
Видимо, или Ваша занятость, а может быть, и мое неумение объяснить свою просьбу привели к тому, что я до сих пор не имел на нее ответа. Наконец два месяца тому назад у меня состоялась встреча с председателем Госкино СССР тов. ЕРМАШОМ, который сообщил мне, что ему было поручено передать мне от Вашего имени, что существует решение по поводу предоставления мне и моей жене права работы на Западе в течение трех лет и разрешения для моей тещи и сына (младшего, тринадцати лет) выехать на этот срок в Италию. Он заявил также, что для оформления моих документов мне следует приехать в Москву.
Я не совсем понимаю, о каких документах идет речь. Паспорта наши действительны по август 1987 года, и нужно лишь пролонгировать право нашего пребывания за границей. Тем более что я уже начал подготовку своего следующего фильма и свободного времени, к несчастью, не имею. Многое после этой беседы мне осталось непонятным. И прежде всего, от кого исходит этот ответ, Ф. Т. ЕРМАШ выражался неясно. Более того, отношение его ко мне и к моей работе всегда было настолько вызывающе враждебное, предвзятое и недоброжелательное, что, мне кажется, он вообще не имел права участвовать в разрешении проблем, связанных с моей творческой судьбой. Ибо был всегда гонителем моим по причинам, недоступным моему пониманию. Чтобы не быть голословным, приведу некоторые факты.
1. Госкино всегда старался, чтобы я работал как можно меньше. За 24 года (с 1960г.) я сделал всего шесть фильмов. То есть около 18 лет был безработным. Если учесть, что у меня большая семья, то уже только одна эта проблема стала для меня вопросом жизненно важным.
2. Все мои фильмы получали высокую оценку комиссии по присвоению категории качества (в смысле идейно-художественном), что означало по утвержденному положению определенный тираж, количество кинокопий, изготовляемых для проката. И следовательно, определенный процент добавочного заработка. Тем не менее положение о тиражировании в моем случае нарушалось всегда и фильмы незаконно ограничивались в прокате, несмотря на постоянный интерес зрителей к моим картинам. За рубежом же мои фильмы продавались всегда, и по очень высоким ценам, и я надеюсь, что деятельность моя принесла определенную пользу моей Родине.
3. Ни один из моих фильмов ни разу не был выдвинут на моей Родине на соискание какой бы то ни было из многочисленных премий.
4. Ни один из моих фильмов не принимал участия ни в одном из советских кинофестивалей.
5. После того как Ф. Т. ЕРМАШ становится председателем Госкино СССР, мои фильмы перестают участвовать также и в зарубежных киносмотрах.
6. С этого же времени председатель Госкино СССР отказывает мне в праве на работу уже вполне категорически. Я тщетно обиваю пороги Госкино в течение нескольких лет в надежде на работу, отчаявшись, обращался (дважды) в президиум XXIV и XXV съездов КПСС, где мне и помогли, вопреки желанию Ф. Т. ЕРМАША оставить меня без работы.
7. Мне предложено было иметь свою мастерскую и преподавать на ВЫСШИХ КУРСАХ РЕЖИССЕРОВ И СЦЕНАРИСТОВ при Госкино.
После того как я отобрал для себя будущих учеников, лишь один из них был утвержден Госкино, хотя все кандидатуры абитуриентов были согласованы с отделом кадров Госкино. Таким образом, была пресечена и моя деятельность как педагога режиссуры.
8. 20-летний юбилей моей работы в кино отмечен не был нигде вопреки установившимся в советском кино традициям.
9. Мой 50-летний юбилей в 1982 году отмечен не был ни в какой форме ни одной общественной организацией, ни киностудией МОСФИЛЬМ, не было ни единой заметки в газетах по этому поводу.
10. Когда я получил инфаркт в результате несчастья, обрушившегося на меня в виде колоссального технического лабораторного брака, уничтожившего почти снятую картину СТАЛКЕР (потом по настоянию Госкино СССР я должен был снимать ее второй раз), я, несколько оправившись, попросил у Союза кинематографистов безвозвратную ссуду в размере ничтожных 250 рублей, чтобы выкупить путевку в кардиологический санаторий. Мне — старейшему члену Союза кинематографистов и члену правления союза — было в этой просьбе отказано.
И так далее, и тому подобное... Чем дальше, тем нетерпимее и невозможнее становилась эта травля. Я не понимаю, чем я заслужил такое чудовищное к себе отношение со стороны Госкино СССР. Смею надеяться, что я все же внес кое-какой вклад в развитие нашего советского киноискусства и постарался приумножить его славу. На кинофестивале в Канне в 1982 году Госкино не только не поддержал меня как советского режиссера с фильмом НОСТАЛЬГИЯ, который я сделал от всего сердца как картину, рассказывающую о невозможности для советского человека жить вдали от Родины и в которой многие критики и функционеры усмотрели критику Запада, но сделали все, чтобы разрушить ее успех на фестивале. Сделано это было при помощи усилий советского члена жюри, специально для этого посланного в Канн. В результате предубежденность, враждебность и необъективность советского члена жюри стали поводом для лишнего шума в зарубежной прессе.
Естественно, что в силу всего вышесказанного я никак не могу рассчитывать не только на объективное, но и попросту на обыкновенное человечное отношение к себе со стороны своего кинематографического руководства, которое просто хотело меня истребить.
Помогите! Дайте мне возможность отдохнуть от этого беспримерного преследования! Разрешите мне поставить здесь, на Западе, ГАМЛЕТА и пушкинского БОРИСА ГОДУНОВА и тем самым осуществить свои творческие намерения! С тем чтобы через три года вернуться и поставить фильм о жизни и значении Ф. М. Достоевского.
Прошу Вас, Юрий Владимирович! Спасите меня! Распорядитесь, пожалуйста, чтобы моему 13-летнему сыну (младшему) и моей теще были выданы заграничные паспорта сроком на три года, для того чтобы они могли быть с нами, пока мы будем работать за рубежом.
Ведь Вы — тоже отец и, конечно, понимаете свойства родительских чувств и страдания ребенка, оторванного от родителей по тем или другим причинам.
С уважением и снова с огромной надеждой
Народный артист РСФСР А. А. ТАРКОВСКИЙ,
б февраля 1984 года
http://carabaas.livejournal.com/58190.html#cutid1
|
работал тут с актёрами [+] -- Goblin -- 28.08.08@01:28 (Чит.: 362)