| |
' Право на ложь: еще один антисоветский миф
'
' 15.06.2007, "Ежедневный журнал"
'
' Михаил Делягин, экс-помощник премьер-министра России, директор Института проблем глобализации, д.э.н.
'
'
'
' "Груз 200" — одиннадцатый фильм известного режисера Алексея Балабанова. Пересказывать сюжет принципиально бессюжетного фильма бессмысленно. Для характеристики достаточно отметить, что даже название фильма прямо не связано с его содержанием (если не предположить, конечно, что Балабанов считает «Грузом 200» весь Советский Союз, но ничто в фильме не позволяет заподозрить его в подобной широте обобщения), поэтому фильм представляется сильно запоздалой спекуляцией на афганскую тему.
'
' Он потрясает не смакованием чудовищной в своей обыденности жестокости, после которой хочется вымыть с мылом глаза и уши и провести полжизни в жестком контрастном душе, но сочетанием поразительной правды социокультурных типов с глубочайшей ложью их действий и ситуаций, в которые они попадают. С небольшими и, вероятно, индивидуальными поправками это люди, которых видел и знает почти любой человек, поездивший по стране. Это наши соседи.
'
' Их мотивы прозрачны, понятны и достоверны. Это обыденность – и не только 1984-го, но и 2007 года.
'
' Единственное исключение – образ секретаря райкома: откуда в окрестностях Ленинграда на такой должности вполне среднеазиатский бай? И, конечно, секретари райкомов с прокурорами не церемонились, но все же не до такого запредельного (пусть и в критической обстановке) хамства, которое изображено в фильме.
'
' Но это детали.
'
' Поражают исторические нестыковки в фильме, претендующем на полную достоверность – вроде «арендатора» в 1984 году, еще при Черненко, и открытом производстве самогона (при этом из привозного спирта, а не подручных материалов) на трассе (до «сухого закона»).
'
' Но это тоже детали.
'
' В целом эпоха восстановлена достоверно. И когда вдруг узнаваемые до ломоты в зубах, до ненависти персонажи начинают вести себя так, как они в принципе не могли вести себя в жизни, испытываешь ощущение полной потери ориентации.
'
' Начальник райотдела милиции, и не в глухой тайге, а недалеко от Ленинграда, в поселке городского типа, врываясь с нарядом в квартиру, где происходит пьянка потерявших человеческий облик ханыг, при «подавляющем перевесе сил» и без какой бы то ни было реальной угрозы с ходу стреляет в человека в ответ на брань! В 1984 году!! В Советском Союзе, в котором каждое применение оружия милиционером было чрезвычайным происшествием, вызывавшим тщательное и муторное расследование!
'
' Тот же начальник райотдела, спокойно говорящий оперу, забивающему насмерть задержанного алкаша – «Когда отойдет, оформи». Помимо церковной лексики, вообще недоступной для советского милиционера, — даже в глухом отделении милиции смерть задержанного, пусть последнего алкаша, превращалась в большую головную боль. А просто выбросить труп тоже было нельзя, потому что любой из своих мог запросто настучать, целя на место того самого начальника райотдела!
'
' Дальше: «груз 200» привозится на квартиру. Да КГБ по всей стране буквально «стояло на ушах», чтобы не допускать малейшего отклонения от маршрута «аэропорт – кладбище», чреватого оглаской потерь! И не через полчаса – сделаем поправку на удаленность, – но вечером того же дня на квартире была бы опергруппа, и фамилию несчастного идиота, учудившего такое, в этом поселке до сих пор боялись бы поминать. Описанного в фильме просто не могло быть.
'
' А как вам нравится вскрытие цинкового гроба погибшего героя в присутствии и с участием милиционеров райотдела? Такое вскрытие автоматически привело бы его инициатора даже не в тюрьму (причем по целому букету статей), а сразу в психушку, причем участники процесса «заложили» бы его просто из чувства самосохранения. В лагерной-то стране, состояние и психология значительной части которой так хорошо и убедительно показаны!!
'
' Господа, вы вообще с какой планеты свалились?
'
' Далее. В ходе заточения в квартире девушка пронзительно кричит. Одного такого вопля в блочном многоквартирном доме (со слышимостью, близкой к абсолютной) было бы достаточно для вызова милиции. Ну и что, что на вызов приехали бы сотрудники того самого начальника райотдела? На сигналы приходится реагировать, а то дошлые пенсионеры настрочат кляузы во все мыслимые и немыслимые места, а подсидеть начальника в силовых структурах – дело почти святое…
'
' А каков армейский полковник, льстящий, заискивающий и унижающийся перед милицейским капитаном? Да еще из-за трупа сироты, когда можно не опасаться осложнений в виде родственников? Но даже и при наличии осложнений — это невозможно, потому что в то время не могло быть никогда, хотя бы из-за армейской кастовости!
'
' Не говоря уже о более мелких вещах вроде вьетнамца-раба (повторяю, не в тайге, не в Средней Азии, не на Кавказе, а в двух шагах от Питера).
'
' Список можно продолжать, но суть моих претензий понятна.
'
' Персонажи фильма узнаваемы до ужаса, до обморока, но действуют они абсолютно невозможным образом.
'
' Почему невозможным? Каждый эпизод предполагает свой ответ: пришло бы КГБ, донесли бы подчиненные, подняли бы тревогу жильцы. Но есть и общий ответ: описанные зверства в описанном виде в Советском Союзе были невозможны в силу общественной солидарности и государственной политики.
'
' Во вполне зверской, лагерной и послелагерной стране зверство отдельных людей сдерживалось и нейтрализовывалось не только остатками религиозных представлений (что в фильме показано), но и социальными инструментами – как выросшими снизу нормами общежития, так и жестко навязываемыми сверху государственными институтами.
'
' Государство и общество, которое в силу внутренней солидарности вполне могло бы быть названо «гражданским», вместе сдерживали звериные инстинкты и справлялись с этим в целом неплохо.
'
' Вот на какие размышления наводит фильм, разворачивающий впечатляющую картину потакания своим страстям и предрассудкам, столь обычную для нашего сегодняшнего времени.
'
' Создатели фильма не смогли добиться достоверности и обильно наполнили подробно воспроизведенное ими прошлое реалиями значительно более позднего времени. Но главное – герои действуют в социальном вакууме, которого не было в 1984 году, потому что он был создан семью годами позже — целенаправленными усилиями по уничтожению советского общества и советского образа жизни, по разрушению всякой солидарности и взаимовыручки, по социальной атомизации общества под лозунгом «все дозволено, потому что рынок и демократия, а нам хочется денег».
'
' Это очень серьезная, системная ошибка фильма, реалистического по антуражу и подающегося как «зарисовка с натуры».
'
' Сильнейшее место фильма: в кузов «Ил-76», откуда выгрузили гробы, забегают десантники в новенькой, с иголочки, форме. Скорее всего, так тоже не могло быть — но здесь не ощущается лжи, образу веришь, настолько он силен и точен. Неясно только, откуда в стране, населенной алкоголиками и чиновниками, взялись эти здоровые крепкие ребята, готовые служить Родине и рисковать жизнью. Кто их родил, в каком углу бесконечной и глухой промзоны, которой показана в фильме наша страна? А если эти люди все же есть, то рушится в пустоту весь пафос фильма — потому что оказывается, что он посвящен не всему народу и всей стране, а лишь сгнивающей, безнадежной, паразитирующей части народа.
'
' Сценарий фильма тянет на качественный «ужастик». Для ночных кошмаров – вполне достаточно. Зачем же надо было громоздить заведомые нелепицы, разрушающие целостность картины?
'
' Не думаю, что только в силу каких-то порочных наклонностей режиссера или, как сказал один тонкий человек, «потому что Балабанов изначально считает жизнь устроенной грязно».
'
' Не думаю, что автор «просто увлекся»: он все сделал, «как надо».
'
' Как хотел.
'
' В последние годы на фоне мерзейшей политики правящей бюрократии родился и воссиял миф о Советском Союзе как о земле обетованной, как о рае на земле, том самом кампанелловском «городе Солнца», которым бредил в фильме несчастный Алексей.
'
' Этот миф смертельно опасен для правящей бюрократии своей очевидностью и достижимостью, своей реализуемостью. Не на Марсе, не в Америке, а у нас – у наших отцов, а то и дедов было бесплатное образование.
'
' Не на Марсе, а у нас было бесплатное здравоохранение.
'
' У нас было бесплатное жилье.
'
' У нас был бесплатный отдых.
'
' У нас были железные социальные гарантии, тогда казавшиеся ничтожными.
'
' У нас не было массовой детской бездомности, массовой проституции, массового бандитизма и коррупции как открытой основы государственности.
'
' И проповеди насилия и морального разложения у нас тоже не было.
'
' Это правда – и простое воспоминание об этом смертельно для нынешнего режима.
'
' А воспоминание, отлившееся в разящий политический миф, забывающий о КГБ и КПСС как о несущественных и третьестепенных деталях, — смертельно вдвойне.
'
' И правящая бюрократия сформировала сильнейший социальный заказ на опорочивание Советского Союза, на превращение его в исчадие ада, в место кошмара и страданий, в Освенцим, в котором в принципе невозможно существовать. А творческая интеллигенция хорошо ощутила этот заказ на необходимость оболгать и опорочить свою страну.
'
' И появился – причем после отчаянно правдивого, страшного «Гу-га!» — тошнотворный слащавый «Штрафбат», в котором поп в полном церковном облачении проповедует на передовой и чуть ли не ведет солдат в атаку.
'
' И «Сволочи», «основанные на реальных событиях», — с той, правда, несущественной разницей, что, как оказалось, «события» организовывались не нашими, а фашистами…
'
' Но, в сущности, какая разница? В сегодняшней России право творца на художественный вымысел и на введение зрителей в заблуждение (указанием на подлинность описываемых событий) безусловно и абсолютно, если оно направлено на очернение и осквернение своей страны в соответствии с потребностями ее нынешних правителей.
'
' Только вот у Балабанова вышла ошибочка. Перегибчик.
'
' Он выполнил заказ с художественной силой, от которой, судя по всему, бросило в дрожь даже его потенциальных заказчиков. И бюрократия отвернулась — если, конечно, разговоры о запрете фильма к показу на центральных каналах не дешевый псевдодемократический пиар.
'
' Но если запрет (или, точнее, «рекомендация») все же имел место — наверное, первый раз в жизни я ощутил полную человеческую солидарность с «охранителями».
'
' Если брать индивида, этот фильм разрушителен для психики, даже вполне окрепшей. Если брать общество, то содержащаяся там ложь разрушает нашу и без того хлипкую идентичность. Будь моя воля, я запретил бы его не только на телевидении, но и вообще, полностью — по факту клеветы на мою страну и мой народ.
'
' Да, наверное, художник имеет право на ложь и подлость — но и общество имеет право на защиту от его лжи и подлости, точно так же, как оно имеет право на защиту от уголовника.
|
процедура казни в СССР -- Putinson -- 22.07.07@21:47 (Чит.: 355)