Архив форума "Клуб любителей DVD" с 2000 по 2014гг

Развенчание мифа о русском пьянстве;) (+++)

Автор: SL
<sl_mail<пёс>ukr.net>
Дата: 18.06.07, @10:16

Спирт для внешнего употребления

Автор: Дмитрий БЫКОВ

Миф о хроническом, неизлечимом, повальном, запойном, радостном, трагическом русском пьянстве, пожалуй, принадлежит к числу тех немногих, которые насаждаются не самими русскими, а их гостями и соседями, причем насаждается, надо заметить, вполне доброжелательно. Из всех легенд о нас эта — самая безобидная. Русским приписывается столько пороков — от стремления к мировому господству до тяги к самоистреблению, «и все это одновременно и в темпе» (М.Веллер), — что каким-то пьянством нас в самом деле не скомпрометируешь. Как гетевский Мефистофель казался Господу еще самым приемлемым из адских жителей — «Из духов отрицанья ты всех мене бывал мне в тягость, плут и весельчак», — так и пьянство самый уютный, милый и простительный из наших пороков. Я даже разделил бы всех, кто сплетничает о России, на две категории: одни приписывают нам имперскость, грубость, запредельный цинизм; другие фиксируются на чем-нибудь этаком милом, сравнительно простительном, вроде пьянства, болтливости, бытовой неаккуратности, склонности к ночным излияниям в ущерб деловой активности и пр. Короче, для одних мы — коварные враги, для других — невинные и не очень счастливые чудаки, и немудрено, что сами русские охотнее всего поддерживают именно репутацию сильно пьющих, ужасно любящих это дело, исключительно выносливых в попойке и совершенно неспособных без нее обходиться. Это хорошо понимали уже в древней, дохристианской Руси, когда князь Владимир, выбирая государственную религию, отверг магометанство за чересчур строгое отношение к алкоголю: «Веселие Руси есть пити, не можем без того быти». Как видим, уже и в те времена это было чистым пиаром для внешнего употребления — в данном случае под этим надуманным предлогом было отвергнуто чересчур радикальное и бесчеловечное магометанство. Пьянство в России акцентируется и, выражаясь современным языком, пиарится лишь для того, чтобы списывать на него следствия других, куда более серьезных пороков: ведь с алкаша серьезного спросу нет, он как бы болен, при этом он немного художник, в своем роде артист, и относиться к нему надо, как к творцу, не слишком склонному заботиться о нуждах низкой жизни. Да еще при той культуре застолья, которая сложилась на Руси, при разнообразии легенд, тостов, ритуалов, не уступающих грузинским… Снисходительное отношение к питию — этическая норма и в Европе, и в Штатах, и среди аборигенов Австралии. Мы цепляемся за миф о своем бытовом алкоголизме так же, как евреи — за свои анекдоты: уж мы лучше высмеем себя сами и за что-нибудь сравнительно невинное, чем дадим критиковать себя другим и за серьезное. Так же, кстати, обстоят дела у жителей щирой Украины, охотно подтрунивающих над собственной любовью к салу, — хотя никакой особенной салозависимости я в Украине сроду не наблюдал, салоголизма не встречал и салофилов гораздо чаще видел в Сибири. Но чем признаваться в собственной жадности, или мстительности, или интеллектуальной и политической несамостоятельности, куда лучше ведь посмеяться над салофилией, не так ли? Чем позволять другим строить ужасные догадки о своей тяге к мировому господству и о всемирном иудейском заговоре, куда проще самим рассказать пару еврейских анекдотов о милой жадности и обаятельной трусоватости. Чем признаваться во всеуслышание в дикости, зверстве, необузданности, необязательности и элементарном хамстве — куда выгодней лишний раз попиарить свое пьянство, списав все упомянутые черты своего характера на его счет.

Между тем бытовое российское пьянство — даже в глубинке, в самых депрессивных регионах — преувеличивается упорно и многократно; правда, пьют множество дряни, приводящей ежегодно к примерно одинаковому проценту отравлений (от них, впрочем, гибнет гораздо меньше народу, чем от беспечной езды). Но потребление алкоголя в русской деревне вполне сравнимо — по крайней мере количественно — с его же потреблением в грузинской, абхазской, да и французской глубинке; в провинции Коньяк я лично наблюдал быт виноделов, дегустаторов и рядовых граждан, не имеющих отношения к виноградарству, — пьют, как в Тамбове, и хоть бы хны. Впрочем, и в Тамбове пьют вполне умеренно — по сравнению с питием литературных и кинематографических русских, представляющих собою некие бездонные манекены, насосы, резервуары. Этот миф эксплуатируется в бесчисленном множестве фильмов, спектаклей и надрывных песен — так что мог бы и насторожить умного потребителя: если вам так назойливо что-то впаривают — самое время усомниться.

На деле же все обстоит вот как: русскому характеру в самом деле присущи некие черты, связываемые обычно с повышенным потреблением алкоголя, но не имеющие к нему никакого отношения. Если ты хамишь, бьешь жену, забываешь о назначенном свидании, грозишься закидать всех шапками, неумеренно гордишься собой и брезгливо воздерживаешься от систематического рутинного труда — проще сказать, что ты «был выпимши», согласно традиционной российской формуле. «Был пьян, ничего не помню» — универсальная отмазка: к пьяному непременно проявят снисхождение. Между тем никакого особого пьянства нет — это нормальная заниженная самокритичность, всегда сопровождающая неумеренное употребление алкоголя, но вполне возможная и без него. Если русские часто ведут себя, как пьяные, это вовсе не значит, что они много пьют. Это всего лишь значит, что они очень многое себе прощают и очень сильно себя уважают — именно за то, за что другие склонны их ненавидеть. Это нормальное поведение человека, живущего в обстановке тотальной недоброжелательности и рискованного земледелия. Но сводить его к алкоголизму, честное слово, не стоит.

(http://www.zn.ua/3000/3760/59626/)

Сообщения в ветке

Развенчание мифа о русском пьянстве;) (+++) -- SL -- 18.06.07@10:16 (Чит.: 266)

Ответ на сообщение

Ваше имя:

Пароль:

Ваш e-mail:

Тема:

Текст сообщения:

' Спирт для внешнего употребления ' ' Автор: Дмитрий БЫКОВ ' ' Миф о хроническом, неизлечимом, повальном, запойном, радостном, трагическом русском пьянстве, пожалуй, принадлежит к числу тех немногих, которые насаждаются не самими русскими, а их гостями и соседями, причем насаждается, надо заметить, вполне доброжелательно. Из всех легенд о нас эта — самая безобидная. Русским приписывается столько пороков — от стремления к мировому господству до тяги к самоистреблению, «и все это одновременно и в темпе» (М.Веллер), — что каким-то пьянством нас в самом деле не скомпрометируешь. Как гетевский Мефистофель казался Господу еще самым приемлемым из адских жителей — «Из духов отрицанья ты всех мене бывал мне в тягость, плут и весельчак», — так и пьянство самый уютный, милый и простительный из наших пороков. Я даже разделил бы всех, кто сплетничает о России, на две категории: одни приписывают нам имперскость, грубость, запредельный цинизм; другие фиксируются на чем-нибудь этаком милом, сравнительно простительном, вроде пьянства, болтливости, бытовой неаккуратности, склонности к ночным излияниям в ущерб деловой активности и пр. Короче, для одних мы — коварные враги, для других — невинные и не очень счастливые чудаки, и немудрено, что сами русские охотнее всего поддерживают именно репутацию сильно пьющих, ужасно любящих это дело, исключительно выносливых в попойке и совершенно неспособных без нее обходиться. Это хорошо понимали уже в древней, дохристианской Руси, когда князь Владимир, выбирая государственную религию, отверг магометанство за чересчур строгое отношение к алкоголю: «Веселие Руси есть пити, не можем без того быти». Как видим, уже и в те времена это было чистым пиаром для внешнего употребления — в данном случае под этим надуманным предлогом было отвергнуто чересчур радикальное и бесчеловечное магометанство. Пьянство в России акцентируется и, выражаясь современным языком, пиарится лишь для того, чтобы списывать на него следствия других, куда более серьезных пороков: ведь с алкаша серьезного спросу нет, он как бы болен, при этом он немного художник, в своем роде артист, и относиться к нему надо, как к творцу, не слишком склонному заботиться о нуждах низкой жизни. Да еще при той культуре застолья, которая сложилась на Руси, при разнообразии легенд, тостов, ритуалов, не уступающих грузинским… Снисходительное отношение к питию — этическая норма и в Европе, и в Штатах, и среди аборигенов Австралии. Мы цепляемся за миф о своем бытовом алкоголизме так же, как евреи — за свои анекдоты: уж мы лучше высмеем себя сами и за что-нибудь сравнительно невинное, чем дадим критиковать себя другим и за серьезное. Так же, кстати, обстоят дела у жителей щирой Украины, охотно подтрунивающих над собственной любовью к салу, — хотя никакой особенной салозависимости я в Украине сроду не наблюдал, салоголизма не встречал и салофилов гораздо чаще видел в Сибири. Но чем признаваться в собственной жадности, или мстительности, или интеллектуальной и политической несамостоятельности, куда лучше ведь посмеяться над салофилией, не так ли? Чем позволять другим строить ужасные догадки о своей тяге к мировому господству и о всемирном иудейском заговоре, куда проще самим рассказать пару еврейских анекдотов о милой жадности и обаятельной трусоватости. Чем признаваться во всеуслышание в дикости, зверстве, необузданности, необязательности и элементарном хамстве — куда выгодней лишний раз попиарить свое пьянство, списав все упомянутые черты своего характера на его счет. ' ' Между тем бытовое российское пьянство — даже в глубинке, в самых депрессивных регионах — преувеличивается упорно и многократно; правда, пьют множество дряни, приводящей ежегодно к примерно одинаковому проценту отравлений (от них, впрочем, гибнет гораздо меньше народу, чем от беспечной езды). Но потребление алкоголя в русской деревне вполне сравнимо — по крайней мере количественно — с его же потреблением в грузинской, абхазской, да и французской глубинке; в провинции Коньяк я лично наблюдал быт виноделов, дегустаторов и рядовых граждан, не имеющих отношения к виноградарству, — пьют, как в Тамбове, и хоть бы хны. Впрочем, и в Тамбове пьют вполне умеренно — по сравнению с питием литературных и кинематографических русских, представляющих собою некие бездонные манекены, насосы, резервуары. Этот миф эксплуатируется в бесчисленном множестве фильмов, спектаклей и надрывных песен — так что мог бы и насторожить умного потребителя: если вам так назойливо что-то впаривают — самое время усомниться. ' ' На деле же все обстоит вот как: русскому характеру в самом деле присущи некие черты, связываемые обычно с повышенным потреблением алкоголя, но не имеющие к нему никакого отношения. Если ты хамишь, бьешь жену, забываешь о назначенном свидании, грозишься закидать всех шапками, неумеренно гордишься собой и брезгливо воздерживаешься от систематического рутинного труда — проще сказать, что ты «был выпимши», согласно традиционной российской формуле. «Был пьян, ничего не помню» — универсальная отмазка: к пьяному непременно проявят снисхождение. Между тем никакого особого пьянства нет — это нормальная заниженная самокритичность, всегда сопровождающая неумеренное употребление алкоголя, но вполне возможная и без него. Если русские часто ведут себя, как пьяные, это вовсе не значит, что они много пьют. Это всего лишь значит, что они очень многое себе прощают и очень сильно себя уважают — именно за то, за что другие склонны их ненавидеть. Это нормальное поведение человека, живущего в обстановке тотальной недоброжелательности и рискованного земледелия. Но сводить его к алкоголизму, честное слово, не стоит. ' ' (http://www.zn.ua/3000/3760/59626/)

Посылать уведомление об ответе:

[Индекс] [Посмотреть ветку] [Настройки] [DVDSpecial.ru]